Пол Кругман – о тайне экономического роста и современных промышленных кластерах; a16z и Microsoft объединяют усилия в продвижении ИИ; Пол Грэм – о технологиях, из-за которых люди разучатся писать и думать, и о том, что общего между счастьем и предпринимательством.
«Если кто-то скажет, что знает, как повысить рост ВВП на четверть процентного пункта, я, может быть, и поверю в это. Расскажите мне о деталях. Но если кто-то обещает повышение на один процентный пункт, я считаю это бредом. Никто не знает, как это сделать», – рассуждает в подкасте Economic Innovation Group нобелевский лауреат 2008 года Пол Кругман.
На графике роста американского ВВП за последние полвека находят отражение большие политические сдвиги и трансформация налоговой политики. Но они видны только тем, кто знает об этих изменениях. В основном это плоская линия, уверяет Кругман. Мы не очень много знаем о том, почему в разных странах разные темпы экономического роста и из-за чего в начале 1970-х снизилась производительность. Мы примерно представляем, почему она взлетела в середине 1980–2000-х, – это был эффект IT. «Но в конечном счете, если говорить об инновациях, есть огромная загадка. Кажется, что в последние 16–17 лет происходили большие технические изменения, но если верить нашим данным, рост совокупной производительности в этот период был довольно паршивым», – обращает внимание Кругман.
Он не исключает, что на рост ВВП со временем могут повлиять искусственный интеллект или большие языковые модели, однако напоминает, что превысить допандемийные прогнозы помог непредвиденный всплеск иммиграции.
Как специалист по экономической географии, Пол Кругман делится взглядами на изменения в этой области: промышленные кластеры стали ровнее, а экономическая концентрация кажется ниже. Но, возможно, это следствие того, что мы до сих пор собираем данные по образцу начала XX века и не улавливаем разницы, например, между венчурным капиталом и прямыми инвестициями (private equity).
Сейчас кластеры сильно локализованы. Современные коммуникации, Zoom, удаленная работа позволяют работать откуда угодно, но это не полная замена. В богатых обществах на первый план выходят другие факторы. Для квалифицированных высокооплачиваемых сотрудников важны блага современной цивилизации. Высокотехнологичные сотрудники не согласятся на переезд в захолустье, даже если там будет хороший интернет. Они спросят: а где хорошие рестораны и живые концерты? Иными словами, мы возвращаемся к неравномерному развитию, каким оно было в XIX веке, когда коммуникации развивались благодаря появлению железных дорог и телеграфа.
Искусственный интеллект (ИИ) обладает трансформирующей силой, которая может решить самые сложные проблемы и создать принципиально новую экономику. Об этом пишут основатели a16z Марк Андриссен и Бен Хоровиц, президент Microsoft Брэд Смит и гендиректор этой компании Сатья Наделла. Инновационность ИИ они сравнивают с изобретением печатного станка, открытием электричества или созданием интернета.
Было бы слишком недалеким игнорировать возможности и потенциал роста, которые создаст коллаборация вокруг экосистемы ИИ. Совместная работа BigTech и LittleTech будет способствовать еще более широкому развитию этой системы.
«Все мы знаем пару примеров, как ребята работали в гараже и достигли величия. В этом история Microsoft и миссия a16z, – пишут авторы на сайте a16z. – Возможности ИИ безграничны, и наша задача построить новую экономику основана на том, чтобы стимулировать инновации и поддерживать конкуренцию. Еще одна задача – обеспечивать безопасность посредством рыночных подходов и бизнес-моделей, включая ИИ с открытым исходным кодом. Нужно использовать все возможности, чтобы найти общий язык».
Microsoft, как это может себе позволить только компания из BigTech, взял на себя обязательства инвестировать в инфраструктуру, которая будет доступна всем, включая стартапы и малые фирмы.
A16z расценивает конкуренцию и инновации через линзу LittleTech. Компания предлагает идеи для продвижения связанных с ИИ инноваций через регулирование, которое создаст равные условия для всех индустрий.
Авторы сформулировали идеи, которые помогут коллаборации и приведут к процветанию ИИ-стартапов. Вот некоторые предложения.
Регулирование, которое обеспечит возможности для американского бизнеса. Глобальный успех и проникновение технологических компаний нужно поддерживать законодательно. Регулирование должно применяться, только если прибыль перевесит расходы. Стартапы надо защищать от затрат на излишние бюрократические процедуры. В то же время законы должны минимизировать вред от ИИ, прежде всего риски его использования злоумышленниками.
Инновации с открытым кодом. Программное обеспечение с открытым исходным кодом обеспечивает огромную ценность для экономики, служит катализатором инновационной экосистемы. Регуляторы и руководители должны принять нормативную базу, которая защищает открытый исходный код и обеспечивает для предпринимателей, стартапов и компаний возможность создавать будущее.
Большой выбор и широкий доступ. Девелоперы должны быть свободны в выборе, как распространять и продавать свои модели, инструменты и технологические решения.
Открытые данные для всех. Библиотека (массив) доступных данных должна управляться в интересах общества. Правительству надо обеспечить доступ стартапов к ним.
Через пару десятилетий людей, способных писать, будет немного, считает венчурный инвестор Пол Грэм. Причина в ИИ, который перевернул мир.
Почему такому большому количеству людей сложно писать? Для этого надо ясно мыслить, а делать это непросто. Однако для многих видов деятельности умение писать – обязательный навык. Как правило, чем престижнее работа, тем больше на ней требуется писать. Это противоречие создает немыслимые проблемы. Поэтому многие платят тем, кто пишет за них, или занимаются плагиатом. А теперь ИИ может делать это за вас и в школе, и на работе.
В результате останутся те, кто умеет писать, и все остальные. Средняя категория – посредственных писателей – исчезнет. И это плохо, потому что писать – значит мыслить, убежден Грэм. Эту мысль прекрасно выразил ученый в области информатики Лесли Лэмпорт: если ты думаешь и не пишешь, тебе только кажется, что ты думаешь.
Разделенный на пишущих и непишущих мир будет опаснее, чем кажется. Ведь это будет мир думающих и недумающих. Выход есть – тренироваться. Если ты хочешь быть сильным, то занимаешься спортом. И сильные люди – те, кто сам это выбрал. С письмом будет так же. Умные люди останутся, но только те, кто сам этого хочет.
Всемирный банк расширил свое определение бедности, пишут в блоге экономисты группы ВБ. Теперь наряду с международным уровнем крайней бедности (2,15 доллара в день) банк считает бедность по отметке, типичной для стран с доходом выше среднего. Сейчас это 6,85 доллара в день.
Как следует из доклада Всемирного банка «Бедность, всеобщее благосостояние и планета», с 1990 года, когда крайней бедностью считался уровень в 1 доллар, показатель вырос, что должно обеспечивать минимальные потребности (еда, одежда, крыша над головой). В 1990 году примерно 6 из 10 человек жили в странах с низким доходом. Сейчас их около 9% населения.
Многие страны, в том числе Китай и Индия, переместились в категорию с доходом ниже и выше среднего – в странах с таким статусом сейчас проживает более трех четвертей населения. С ростом уровня доходов расширяется понятие товаров и услуг первой необходимости, к ним добавляются, в частности, электричество и доступ в интернет, здоровая еда, образование.
Сейчас ниже уровня 6,85 доллара в день живет примерно половина населения планеты (56%), а чуть меньше 9% – меньше, чем на 2,15 доллара в день (в 1990 году – примерно треть населения).
По прогнозу ВБ, для преодоления крайней бедности потребуется не меньше 30 лет, бедности среднего уровня – около 100 лет.
Одна из основных причин неравенства, из-за которого люди в Кении, Анголе, Бангладеш и Аргентине выходят на улицы, – политика МВФ. В числе условий кредитования фонд вводит повышение налогов на товары первой необходимости и отмену субсидий, пишет советник по политике неравенства международного объединения Oxfam Энтони Каманде. В 2024 году индекс обязательства по сокращению неравенства (Commitment to Reducing Inequality, CRI) оказался худшим за все время существования (с 2017 года). Примерно 9 из 10 стран проводят политику, которая увеличивает разрыв между богатыми и бедными.
В то время как стоило бы укреплять социальные сервисы, около 84% стран сократили затраты на образование, здравоохранение и/или социальные нужды. Простые люди обременены налогами, которые непропорциональны их доходам, в то время как самые богатые платят гораздо меньше налогов.
Экономический рост часто не ведет к повышению зарплат. Примерно в половине стран соотношение минимальной зарплаты и ВВП на душу населения снижалось или стагнировало. Тут особенно выделяются США – как самая богатая страна с самым низким таким соотношением.
Правительства при поддержке международных институций должны находить практические решения этих проблем, считает автор. Странам надо развивать понятные и достижимые национальные планы снижения неравенства. А долговая стратегия МФВ и ВБ должна обеспечить соответствие своих рекомендаций и условий кредитования этим планам.
Ключевую роль в сокращении неравенства играют инвестиции в основные социальные услуги, внедрение справедливых режимов налогообложения и борьба с неравенством в сфере труда.
Всемирный банк и МВФ должны поддерживать страны в преодолении долгового кризиса и взаимодействовать с правительствами для расширения данных о неравенстве.
По Толстому, счастье – это непрерывный процесс открытий, наполненный пробами и ошибками. Это похоже на то, как многие специалисты рассматривают рынки, рассуждает старший экономист Института конкурентоспособного предпринимательства (Competitive Enterprise Institute) Райан Янг, вспоминая недавнюю встречу книжного клуба Liberty Fund. Она была посвящена теме радости в романе «Анна Каренина».
Одна из самых известных статей экономиста Фридриха Хайека называется «Конкуренция как процедура открытия». Его американский коллега Израэль Кирцнер посвятил свою карьеру идее о рынках как о процессе, а не результате. Это процесс открытий, исправления ошибок и учебы. Герои романа «Анна Каренина» проходят через те же процессы в своем стремлении к счастью, подмечает Янг.
Для многих персонажей открытие связано с выяснением вопроса, где жить. Левину, с его пасторальными романтическими наклонностями, лучше в деревне. Анна и Вронский комфортнее чувствуют себя в Санкт-Петербурге и Москве с их балами и театрами. У разных людей разные потребности – это касается и рынков, и счастья.
После скандала Анна и Вронский уезжают за границу и там пытаются попробовать что-то новое, как это бывает в мире предпринимателей. Но попытка героев Толстого заканчивается неудачей – так же как многие новые бизнесы. И только Левин двигается к счастью, потому что после многих тщетных попыток проявляет выдержку. Он начинает писать книгу о политической экономии, в которой превозносит управляемую экспертами аграрную экономику. Потом бросает ее, не дописав, отвлекается на другие задачи. Так же и предприниматель перестает производить продукт, на котором теряет деньги, и переключается на другой, с более высокой ценностью для людей.
Как никто не может быть полностью счастлив, так и рынки не могут достичь совершенной конкуренции. Но в обоих случаях есть место для совершенствования и для оптимизма. Экономика по сути своей не про деньги, эффективность и использование ресурсов. Она о том, как люди находят – или не находят – пути ладить друг с другом.
