Основатель Hindenburg Research Нэйтан Андерсон – о том, что каждый может оказывать влияние на империи и рынки. Правильные отношения основателя и венчурного инвестора сквозь опыт Eleven Ventures. Подготовка к передаче бизнеса наследникам: вызовы и возможности для семейных фирм глазами профессора гонконгской школы бизнеса. Основательница и управляющий партнер Global Ventures Нур Суэйд размышляет о рынке труда и завершении эпохи работы «с 9 до 5».
Нэйтан Андерсон, знаменитый разоблачитель «корпоративной черной магии» и основатель Hindenburg Research, выразил поддержку Morpheus Research. «Это отличная команда, которую я давно знаю, в ней есть выходцы из Hindenburg. Определенно стоит следить», – написал он в соцсети Х. Вскоре после этого Morpheus Research опубликовала расследование о техасской Solaris Energy Infrastructure. Это первая новость на сайте компании, основанной в 2025 году финансовыми аналитиками для расследования мошенничества и нарушений на финансовых рынках.
В середине января Андерсон объявил о закрытии Hindenburg Research, которую основал в 2017 году. Она тоже специализировалась на разоблачениях и расследованиях, после публикации которых акции крупных компаний теряли в цене. Hindenburg Research зарабатывала на том, что открывала против них короткие позиции. После расследования об использовании индийской Adani Group офшорных налоговых убежищ и недостатке прозрачности акции компаний Гаутама Адани упали почти на 50%.
«О боже, мы оказали влияние большее, чем я мог себе представить в самом начале. Почти 100 человек получили гражданские или уголовные обвинения от регулирующих органов, по меньшей мере частично благодаря нашей работе. Среди них были миллиардеры и олигархи, мы потрясли некоторые империи, которые, как мы чувствовали, стоило потрясти», – писал Андерсон в прощальном посте на сайте Hindenburg Research. Эту работу он называл главным приключением своей жизни: «Со временем люди увидели то, что мне хотелось показать, – оказывать влияние возможно, кем бы вы ни были».
Он вспоминает первые шаги в бизнесе: «Когда я начинал, то сомневался в своих способностях. Традиционного финансового бэкграунда у меня не было, никто из моих родственников не работал в этой сфере. Я ходил в государственную школу. Я не продавец. Я не знаю, как правильно одеваться, и не умею играть в гольф. Когда я начинал, у меня не было денег, но после получения трех судебных исков у меня их стало еще меньше».
«Раньше я чувствовал, что мне надо доказать что-то себе самому. Теперь мне комфортно с самим собой, возможно, впервые в жизни», – делает вывод Андерсон.
Богатство сохраняется не дольше трех поколений, гласит китайская пословица. Декан школы бизнеса Cheung Kong Ли Хайтао считает, что ведение семейного бизнеса – это не только вопрос собственности, но еще контроля и менеджмента. Какие отношения между акционерами внутри семьи и каковы их потребности, например дивиденды, право голоса и право принимать решения? Насколько семья участвует в управлении, какие менеджерские решения принимает – стратегические или операционные? Среди факторов, которые надо учитывать, – ценность (как она создается) и преемственность (семья передаст управление новым поколениям или профессиональным менеджерам).
Семья может быть не единственным собственником, например, после выхода компании на биржу. Но если она владеет контрольным пакетом и сильно вовлечена в бизнес, это точно семейная компания. Если у семьи неконтрольный пакет, но она все еще играет заметную роль в управлении материнской компанией и ее «дочками», это тоже признается семейным бизнесом. И даже когда семья, владеющая контрольным пакетом, делегирует текущие операции профессионалам, это остается семейным бизнесом. А вот если основавшая компанию семья сохранила небольшой пакет акций и мало участвует в операционной деятельности, это считается публичной компанией.
Частный бизнес в Китае создает около 60% ВВП, из которых около 85% приходится на семейный бизнес, согласно исследованию PwC 2021 года. Сегодня этими бизнесами управляют 60‑летние.
Большинство таких компаний в Поднебесной не имеют плана преемственности, пишет Ли Хайтао. Только у 16% семейных компаний материкового Китая есть примерные планы преемственности, и только 3% твердо придерживаются их. В Гонконге похожие показатели – 17% и 3% соответственно. Глобально – 21% и 9%.
Успешная преемственность основана на долгосрочном подходе. Она может рассматриваться как установление устойчивости для семьи и для бизнеса с непременным созданием общественной ценности. Только удовлетворяя потребности общества, бизнес может поддерживать длительную жизнеспособность.
Преемников надо учить и тренировать заблаговременно, а время для передачи бизнеса выбирать правильно, рекомендует автор. Лучше всего сделать это в период стабильности. Лидер и преемник должны видеть перспективу отрасли и всей экономики на максимально долгий срок. В дополнение к структуре корпоративного управления преемственность должна учитывать потенциальные вызовы – как внешние, так и внутренние. Семейные споры, разбазаривание ресурсов, консерватизм и безрассудство – все это разрушило изнутри компании, которыми управляло второе поколение собственников. Во многих частных компаниях в Китае сегодня дети не желают брать управление на себя, это тоже проблема.
Внешние вызовы сложнее. Политические изменения и индустриальные циклы могут привести к кризису всей отрасли. Научный и технологический прогресс тоже вызывает фундаментальные сдвиги в структуре экономики.
Чем больше у семьи особых преимуществ и чем меньше проблем, с которыми она сталкивается, тем более благоприятна компания для успешного наследования, констатирует Ли Хайтао. Основополагающая концепция всегда долгосрочность. Не помешает и приличный набор ценностей, которые разделяют и старшие, и младшие.
Отношениям между основателем бизнеса и венчурным капиталистом посвящена статья Роберты Тихомировой, директора по маркетингу Eleven Ventures. Многие фаундеры описывают свои отношения с инвесторами как сложные или даже враждебные. Однако истории самых успешных стартапов часто становятся результатом прочного партнерства, которое выходит далеко за рамки первоначальных инвестиций.
Большой успех необязательно выковывать 10 лет, но общие ценности и ясные ожидания нужны с самого начала. Самые успешные отношения складываются с венчурными капиталистами, которые сами раньше были фаундерами. Многие инвесторы вышли из консалтинга и финансовой сферы. Но те, у кого есть предпринимательский опыт, привносят очень важный элемент – искреннюю эмпатию к основателю.
Бывший партнер Eleven Васил Терзиев вспоминает, как его опыт в бизнесе помогал построить более стабильные и прочные отношения с основателями: «Мы могли вести более открытые и честные переговоры с самого начала, и нам было проще говорить сложные вещи, которые надо было сказать».
В удачном партнерстве ценности и ожидания должны совпадать. Краткосрочное или долгосрочное мышление, прямая коммуникация или взаимодействие через совет директоров, активная поддержка или перевод стрелок – эти фундаментальные различия в подходах могут создать партнерство или, наоборот, разрушить его.
Критически важно создать ясные ожидания и коммуникацию. Обе стороны должны понимать не только возможности, но и риски. Многие упускают еще одну значимую деталь: основатель остается звездой шоу. Самые успешные инвесторы осознают, что их роль – улучшить, но не заменить видение основателя. Лучшая модель для партнерства: фаундер ведет, инвесторы поддерживают.
При создании стартапа конфликты неизбежны. В такой ситуации Терзиев рекомендует спорить и брать на себя обязательства: «Давай советы, говори то, что должен сказать, и делай, что должен делать, но все равно поддерживай основателя».
Эффективные заседания совета директоров должны давать основателям ощущение силы и просветления. Речь идет не о формальном принятии решений, а о продуктивных дискуссиях, в которых все становятся умнее.
Лучшие инвесторы относятся к основателям как к элитным спортсменам: они знают, когда добиваться максимальной эффективности, а когда оказывать поддержку. Автор перечисляет качества венчурных фондов, которые создают ценность. Они активно взаимодействуют в сложные периоды, обеспечивают конструктивную обратную связь, помогают фаундерам подготовиться к сложным временам и в моменты, когда дела идут плохо, остаются на связи и вне официальных встреч, строят долгосрочные отношения.
О трансформации рабочего времени и вообще отношения к работе пишет в блоге Нур Суэйд, основательница и управляющий партнер Global Ventures, международной фирмы со штаб-квартирой в ОАЭ и представительствами в Каире, Джедде, Эр-Рияде, Тунисе и Лагосе.
Но сейчас на рынок труда приходит поколение Z, которое пытается интегрировать креативность в понятие «работа». Движение к автономии, гибкости и осмысленности уже завершилось или мы в самом начале пути, задается вопросом Суэйд.
В 1876 году в США был официально установлен восьмичасовой рабочий день. Вскоре после этого Генри Форд сделал мейнстримом формулу «с 9 до 5». И только в сфере профессиональных сервисов работать меньше 80 часов в неделю считалось недостаточным, иронично замечает Суэйд.
В Америке 46% поколения Z участвует в гиг-экономике, в основе которой труд внештатных работников. Ближний Восток и Северная Африка (регион MENA с большинством населения до 30 лет) стал родным домом для ориентированного на цифровые технологии поколения, которое ценит независимость и адаптивность. Исследование показывает, что 78% профессионалов в MENA рассматривают возможность работы на фрилансе, а 87% работодателей в свою очередь планируют привлекать фрилансеров в ближайшем будущем.
Традиционные преимущества работы по найму фрилансерам предоставляют всевозможные платформы. Они помогают установить и поддерживать отношения с заказчиком, в том числе глобальным. Некоммерческие организации обеспечивают связи, взаимодействие и ресурсы, которых часто не хватает внештатникам. Аудиокниги и подкасты заполняют пустоты и помогают ориентироваться в профессиональной среде.
Переход от опоры на компании в решении всех этих проблем к самостоятельности, которую обеспечивают технологии, был быстрым. И он будет только ускоряться, поскольку все большее число людей, в числе которых есть таланты мирового уровня, выбирают вместо постоянного места работы фриланс.
Что это значит для компаний? Ответ зависит от их способности принимать вызовы и готовности обеспечивать спросом эти платформы и, как следствие, получить доступ к талантам. По мере роста гиг-экономики компании станут более гибкими и будут уходить от традиционных моделей «с 9 до 5».
Возможно, от поиска баланса «работа – жизнь» мы перейдем к их интеграции. Баланс предполагает конкуренцию, а интеграция позволяет гармонично совместить оба приоритета. И тогда конкуренция не нужна.
Цифровое кочевничество – это больше чем стиль жизни. Оно меняет подход людей к работе, пишет автор блога на сайте для экономистов (inomics.com). К цифровым кочевникам (Digital Nomads, DN) относят профессионалов, которым технологии позволяют удаленно работать, путешествуя по миру. В последнее время этот тренд становится все более популярным благодаря глобализации и все более совершенным инструментам для коммуникации. Пандемия ковида сделала удаленную работу нормой для многих отраслей.
По данным Upwork, в 2025 году 36,2 млн американцев будут работать удаленно, и это на 87% больше допандемийного уровня. Положительный опыт дистанционной работы есть у 91% респондентов. Технологии и сдвиг приоритетов меняют само понятие «иметь работу».
Возраст более чем половины цифровых кочевников – 30–39 лет, а примерно 22% из них моложе 30 лет. Чаще всего они занимаются технологиями, ПО, медиа, специальностями, связанными с обработкой данных и математикой.
Решение жить и работать в другой стране часто принимается в попытке максимизировать доходы и снизить расходы. При этом DN приносят иностранные доходы в места своего (временного) пребывания. Там растет спрос на коворкинги, краткосрочную аренду жилья, услуги гостиниц. Например, в экономику Бали вливаются миллионы долларов от туристических и других услуг. А в Лиссабоне уже возник дефицит жилья для долгосрочной аренды, поскольку объекты сдают удаленным работникам и туристам, выросла нагрузка на местную инфраструктуру – транспорт и коммунальные услуги. И это только начало, цифровое кочевничество будет менять экономические процессы и на локальных, и на глобальных рынках.
