Профессиональный взгляд Валентина Максимова на то, как устроена художественная экспертиза, наблюдения о самых тиражируемых подделках и советы, как коллекционеру не попасться на удочку арт-мошенников.
Валентин Максимов, художник-реставратор, искусствовед, бывший сотрудник отдела реставрации масляной живописи ХХ века Государственной Третьяковской Галереи
История первая, печальная: ко мне обратилась супружеская пара коллекционеров. Собирать произведения искусства они стали относительно недавно, но уже точно имели представление о том, чем именно пополнят собрание. Предполагалось, что я отреставрирую им картину конца 1920‑х годов одного известного художника. Я стал ее изучать и в какой-то момент понял, что мне не нравится ее сохранность, которая никак не сочеталась с технологией ее создания. Что-то в ней было неестественное, противоречивое. В результате работы в запаснике Третьяковской галереи и консультации со знакомым искусствоведом стало ясно, что в частной коллекции хранится фальшивое произведение, сделанное с использованием фотографии хорошего качества. Мы сообщили об этом владельцам. Они рассказали, что купили картину у одного арт-дилера. Кроме этого, они приобрели у него еще ряд произведений художников данного периода. Проведенная экспертиза показала, что и эти произведения не являются подлинными. Коллекционеры обратились за юридической помощью, и в результате между владельцами и арт-дилером было проведено серьезное судебное разбирательство. Галерист был вынужден вернуть деньги.
Второй случай почти детективный, но со счастливым финалом: ко мне обратился владелец портрета девушки, написанного в середине XIX века. Никто не знал, откуда эта вещь, из какой страны, кто изображен на картине. Но качество живописи было отличным. Владелец рассказал, что эта картина хранилась у них в семье, и его бабушка, когда была жива, просила портрет ни при каких условиях не продавать. Судя по характеру живописи, это была не русская школа, а европейская. Но какая? У меня возникло предположение, что это какой-то австрийский художник. В процессе удаления загрязнений и утончения потемневшего лака, открылись подпись и дата: Anton Einsle. 1848. Он был придворным художником Австро-Венгерского двора. Во второй половине 1840‑х годов Антон Эйнсле работал в Будапеште. Я позвонил владельцу и задал вопрос: не было ли у него в роду австрийских предков? Таковых не оказалось, но нашлись предки венгерские, приехавшие в Российскую империю в конце XIX века. Больше о них он ничего не знал. После некоторых изысканий стало очевидно, что девушка, изображенная на портрете, – это прапрапра… бабушка владельца картины. Бабушкины слова «никогда не продавай этот портрет» приобрели особый смысл.
Художественная экспертиза – это многоступенчатая процедура. В нее входят искусствоведческий анализ, определение провенанса (истории бытования вещи), химико-технологическое исследование. По итогу всех перечисленных этапов эксперт проводит атрибуцию и дает свое искусствоведческое мнение.
Как таковой централизованной структуры в области экспертизы в России нет. Но есть эксперты с наработанным годами опытом, чье мнение считается авторитетным. Большинство профессионалов высокого уровня работают или работали много лет в российских музеях. Их квалификация определяется «насмотренностью», опытом и анализом работы с подтвержденными образцами, находящимися в коллекциях музеев, а также исследованиями творчества тех или иных авторов. В этом случае музейные образцы и работа с ними представляют собой эталон для проведения всех видов экспертиз.
Сейчас существуют независимые лаборатории для проведения экспертизы произведений искусства. Они оснащены специальным оборудованием для проведения необходимых исследований, но в штат этих организаций искусствоведы не входят. Специалистов (как правило, из музеев) приглашают отдельно.
Эксперты-искусствоведы – специалисты, скажем так, узкого профиля. Каждый из них обладает особой компетенцией, занимается определенным видом искусства (живописью, графикой, скульптурой, мебелью и проч.) и конкретным хронологическим периодом. К примеру, специалист в области живописи ХIX века вряд ли возьмется делать экспертизу на произведения века ХХ. При этом лучше всего обращаться к профессионалу, который занимается творчеством именно того художника, заключение на произведение которого вы хотите получить.
Доверие к экспертам зависит от их рейтинга в профессиональной среде, в том числе и международной. При этом значительная часть экспертов «привязана» к своим национальным корням, к «своему» искусству. И несмотря на то что какой-то единой международной экспертной организации пока не существует, серьезные специалисты разных стран всегда общаются между собой. Это часто приводит к сотрудничеству при решении сложных вопросов.
Разумеется, в наше время сложно обойтись без химико-технологического анализа: специалисты изучают состав основы, грунтов, красок, лаковых покрытий и других материалов, проводят исследования в инфракрасном и ультрафиолетовом свете, рентген, спектроскопию. Но все эти исследования скорее могут подтвердить или опровергнуть время создания произведения, нежели его авторство. Они дополняют работу искусствоведов, но не заменяют ее.
Для расширения возможностей экспертизы искусствовед может пригласить к участию в ней реставратора, деятельность которого находится на стыке технического и искусствоведческого анализа. Он работает с материалами определенного времени, а значит, знает их особенности. Реставратор дает подсказки при изучении химико-технологических и искусствоведческих исследований, и иногда его участие становится решающим при атрибуции произведения.
Уровень подделок бывает разным – от низкопробного до очень высокого. Но их качество год от года повышается. 40 лет назад было вполне достаточно провести одну только искусствоведческую экспертизу, а 20 лет назад уже требовались серьезные химико-технологические исследования, которые отодвигали на второй план экспертизу искусствоведческую. На сегодняшний день она снова выходит на первый план по своей важности и становится неотъемлемой частью экспертного процесса. А уровень и авторитетность эксперта в своей области – основополагающий фактор объективной экспертизы, которая сегодня является комплексной.
Направления и имена для художественных подделок всегда зависят от востребованности и стоимости художника на рынке. Иногда подделка появляется целенаправленно для какого-то коллекционера с большими возможностями и не очень большими знаниями. В моей практике я чаще сталкиваюсь с подделками произведений художников Русского авангарда: К. Малевича, В. Кандинского, Л. Поповой, И. Клюна и т. д., а также произведений художников 1920–1930‑х годов: А. Дейнеки, А. Лентулова, В. Рождественского. Много среди подделок картин таких дорогостоящих художников второй половины XIX века, как И. Айвазовский и Ю. Клевер. Искусство второй половины ХХ века сегодня уже считается классикой, и в результате встречаются подделки произведений таких официальных художников, как В. Стожаров, В. Попков. Нередко подделывают художников неофициального искусства, например А. Зверева и В. Яковлева.
Еще один важный момент: при приобретении произведения искусства нужно помнить о том, что фальшивыми бывают и искусствоведческие экспертизы, и документы лабораторных исследований. Чтобы избежать подобных проблем, необходимо связываться только с профессиональными искусствоведами и представителями химико-технологических лабораторий.
В истории с подделками все зависит от того, в каком контексте появилась фальшивка и как в обществе относятся к этой проблеме. Музеи, если такие произведения вдруг попадают на выставки или экспозиции (а потом это выясняется), чаще всего убирают их в запасники и о некрасивых случаях широко не распространяются.
Однако есть и другой пример: в известном Музее Людвига (Германия), в собрании которого имеется большое количество произведений Русского авангарда, обнаружили сомнительные произведения. Они были выявлены в последние годы при проведении новых экспертиз. В результате в 2020 году музей организовал очень интересную выставку «Русский авангард в музее Людвига. Оригиналы и подделки» (Russish Avantgarde im Museum Ludwig. Original und Fälschung). Выставка сопровождалась каталогом с публикацией материалов исследований.
Эксперты чаще всего сообщают друг другу о сомнительных произведениях, но редко выносят сор из избы, если только проблема авторства не становится значимой и опасной для коллекции и рынка. Если говорить о частных коллекциях, то причина не распространяться кроется в нежелании вредить авторитету того или иного коллекционера, если в его коллекцию затесалось неподлинное произведение. Но если таких сомнительных произведений в коллекции много, это становится общеизвестным.
Примером может служить громкая история коллекционера Игоря Топоровского. Он выставил часть своей коллекции Русского авангарда в музее бельгийского Гента в 2018 году. Профессионалы привлекли внимание общественности, так как вся экспозиция состояла из «фальшаков». В 2019 году Топоровский был арестован по подозрению в мошенничестве, отмывании денег и торговле краденым. Директор музея Гента Катрин де Зегер, известная до этой истории как успешный куратор, в том числе и международных выставочных проектов, испортила себе репутацию и была уволена.
Экспертиза произведений искусства – это расследование, в котором участвуют специалисты разного профиля и где даже небольшая деталь может стать поводом для отказа в подлинности авторства или времени создания художественного произведения или же основанием для их подтверждения. Главное – доверять экспертам-профессионалам.
