Результаты мировых торгов минувшей весны стали худшими в аукционной истории XXI века. К такому выводу пришли аналитики, изучив повторные продажи произведений искусства на крупнейших площадках. Глобальная турбулентность последних лет порождает у продавцов и покупателей неуверенность и сомнения – опасные эмоции в отрасли, подверженной перепадам настроения. Уверенности рынку не добавляют закрывающиеся в Лондоне и Нью-Йорке галереи и слухи о готовящихся сокращениях в аукционном доме Sotheby’s. WEALTH Navigator поговорил с экспертами арт-рынка о причинах мирового спада, инвестиционной привлекательности искусства и ситуации в России.
«Сказать, что арт-рынок находится на зыбкой почве, было бы преуменьшением года. Как выразился один дилер, “Ситуация – кошмар. Любой, кто утверждает обратное, лжет”». Так начинается аналитический материал к рейтингу «Топ‑200 коллекционеров», который ежегодно публикует крупнейший мировой портал об искусстве ARTNews. Наблюдения экспертов подкрепляются цифрами: по данным Financial Times, продажи аукционного дома Sotheby’s за первое полугодие 2024‑го упали на четверть, а доходы снизились почти на 90%. Christie’s с января по конец июня реализовал на аукционах лоты на сумму 2,1 млрд долларов США, на 22% меньше, чем за тот же период 2023‑го.
Вот лишь один пример нестабильности на рынке. Триптих «Портрет художника как юного изгоя» Жан-Мишеля Баскии – чрезвычайно востребованного и дорогого художника, которого называют «поп-звездой американской арт-сцены 1980‑х годов», – стал главным лотом на июньских лондонских торгах Sotheby’s. Обычно работы Баскии в ходе торгов значительно превышают эстимейт. Однако на этот раз триптих ушел с молотка за 20 млн долларов, по нижней границе оценочной стоимости. Притом что еще два года назад он выставлялся на Christie’s с гораздо более высоким эстимейтом – 30 млн долларов, но накануне аукциона был снят с продажи без объяснения причин.
New York Times пишет о молодых художниках, потрясенных ситуацией на арт-рынке. Не в силах помешать проведению аукционов, некоторые со слезами на глазах наблюдали за обрушением рыночной стоимости своих работ. Так, одна из картин авторства художника Эммануэля Таку из Ганы была продана на аукционе в 2021 году за 189 тыс. долларов. Когда ее снова выставили на аукцион в начале 2024‑го, ее цена упала до 10 160 долларов. Издание также отмечает, что некоторые продавцы в последнюю минуту снимают картины с крупных аукционов, опасаясь девальвации ценности работ художников, а на Манхэттене закрылось более десятка галерей.
«Все затихло. Все это чувствуют. Но я удивлена, что не закрылось еще больше галерей», – приводит The Art Newspaper слова Кэндис Уорт, арт-консультанта из Нью-Йорка, которая специализируется на первичном рынке современного искусства. По ее мнению, спрос в числе прочих факторов сдерживают высокие процентные ставки наряду с растущими расходами на коллекционирование и общим чувством истощения на перегретом рынке работ самых востребованных художников.
Это не новая тенденция. О спаде на рынке искусства говорили и данные за прошлый год. Согласно отчету The Art Basel and UBS Global Art Market Report 2024, в 2023 году мировые продажи предметов искусства и антиквариата снизились на 4% относительно успешного 2022‑го (см. график 1). Spear’s Magazine приводит мнение основательницы консалтинговой фирмы Parapluie Джулии Белл, что этот спад ни для кого не стал неожиданностью. «Очевидно, что глобальная политическая и экономическая нестабильность, а также международные конфликты оказали влияние на мировой рынок искусства», – говорит она. Мировая турбулентность порождает у продавцов и покупателей неуверенность и сомнения – опасные эмоции в отрасли, подверженной перепадам настроения.
Впрочем, у значительного падения показателей главных аукционных домов, вероятно, есть и другие причины. Историк искусства Михаил Каменский, руководивший «Sotheby’s – Россия и СНГ» с 2007 по 2016 год, в беседе с WEALTH Navigator предположил, что Christie’s и Sotheby’s, да и художественный рынок в целом, делая ставку на цифровое искусство, преувеличили потенциал его роста, переоценили его долговечность и значимость. «Как ни парадоксально это звучит, но для коллекционеров и инвесторов цифровое искусство утратило свою привлекательность быстрее, чем оно “отстоялось” и вошло в орбиту интересов среднего класса, до того как в умах большинства оно успело обрести свою “материальность”. Первоначальные ценовые рекорды не повлекли за собой революции на рынке. Аппетиты узкой прослойки молодых миллионеров, сделавших большие деньги на развитии интернет-технологий и цифровой революции, были быстро удовлетворены. А дальше дело не пошло, и сегмент NFT ушел вниз. Немалые усилия и деньги, потраченные на продвижение на рынок произведений цифрового искусства, себя не окупили, по крайней мере на данный момент», – утверждает Каменский. Так, согласно отчету The Art Basel and UBS Global Art Market Report 2024, продажи цифрового искусства на NFT-платформах снизились с пика 2,9 млрд долларов в 2021 году до 1,2 млрд в 2023‑м. «Аукционные рекорды, поставленные современными художниками, ушедшими в цифру, оказались эфемерными, не подкрепленными стабильным спросом, – продолжает Михаил Каменский. – Цифровое искусство пока не стало искусством новой эры».
Аналитики JP Mei & MA Moses Art Market Consultancy проанализировали 50 тыс. сделок, совершенных за последние 24 года. Учитывались только те работы, которые впоследствии возвращались на рынок. Оказалось, что средняя доходность повторных продаж на аукционах этой весной была практически нулевой. Это худший показатель с 2000 года, а соотношение риска и доходности сейчас в 10 раз выше, чем в любой другой год в этом столетии.
Наиболее привлекательны, с точки зрения инвестора в искусство, импрессионисты: средняя доходность повторных продаж работ Клода Моне составила 7% при среднем риске 4%. Для сравнения: доходность по работам Дэмиена Херста составила минус 2,3%, а средний риск – 13%. Впрочем, в исследовании Artnet Intelligence Report за прошлый год Херст фигурирует в топ‑10 самых популярных художников, в то время как позиции Ренуара и Матисса в рейтинге ушли вниз (см. таблицу 1).
Вопрос, который волнует участников мирового арт-рынка: является ли нынешнее падение циклическим спадом или происходит некий тектонический сдвиг? На рынок приходят молодые покупатели, которые либо сами заработали значительные состояния, либо получили их в наследство. До какой степени они разделяют интересы «старой гвардии» и хотят покупать искусство в то время, когда есть более доходные варианты инвестиций?
Пока ответ на этот вопрос – да, хотят. Но, cкорее всего, живопись будет сдавать свои позиции.
Согласно отчету о глобальном коллекционировании (Survey of Global Collecting in 2023), выпущенному Art Basel и UBS, с 2021 по 2023 год спрос на покупку предметов искусства среди коллекционеров-миллениалов, родившихся в период с 1981 по 1996 год, вырос на 31%. Однако в приобретении живописи по-прежнему лидируют коллекционеры старше 45 лет: в первом полугодии 2023‑го они потратили на картины в среднем 145 тыс. долларов против 108 тыс. у миллениалов. При этом миллениалы опережают представителей других поколений в тратах на скульптуру, инсталляции, фотографии и видео-арт.
Внимание рынка в последние годы приковано к молодым и богатым коллекционерам из Азии. «Состоятельные представители поколения X (родились в 1964–1980 годах) все еще доминируют, но молодая аудитория набирает обороты», – рассказал в эфире CNBC глава азиатского подразделения аукционного дома Sotheby’s Николас Чоу. В качестве примера он привел 20‑летнего покупателя в галерее Шанхая, который приобрел картину, чтобы отпраздновать выпуск из университета. Один из ярких примеров молодых коллекционеров из Азии – китайский галерист Майкл Сюйфу Хуан, в 26 лет основавший свой частный музей современного искусства в Пекине.
Впрочем, замедление китайской экономики на фоне слабого внутреннего спроса может охладить активность азиатских покупателей на арт-рынке. Эта тенденция уже влияет на индустрию люксовых товаров: крупнейшие модные дома, включая Chanel, Burberry и LVMH, столкнулись с замедлением темпов продаж в КНР, а поставки швейцарских часов в Китай в марте упали на 42%.
Для отечественных коллекционеров мировой рынок по-прежнему недоступен: западные аукционные дома закрыли русские отделы и отменили торги русским искусством. Покупать лоты гражданам России что очно, что с российских IP-адресов невозможно. Приобретение и вывоз в Россию предметов искусства дороже 300 евро подпадает под сакнционные запреты. Впрочем, ходят слухи, что какие-то пути обхода санкций существуют и на арт-рынке, но это отражается на уровне рисков и стоимости логистических услуг. Да и в целом, по мнению искусствоведа Михаила Каменского, «результатом игр на этом поле может быть реальный и очень длительный тюремный срок».
В принципе, имея грамотного консультанта или доверенного дилера, можно во многих случаях совершить даже самую сложную сделку, рассказал WEALTH Navigator основатель галереи pop/off/art Сергей Попов: «Есть фрипорты (хранилища, имеющие статус свободных зон, где предметы не облагаются налогами и пошлинами. – Прим. ред.) и офшорные компании, хитроумные специалисты по логистике. Но в целом все непросто».
Не стала ли изоляция крупнейших российских покупателей одним из факторов спада мирового рынка? Искусствовед Михаил Каменский уверен, что их роль не стоит переоценивать. Русскоязычные покупатели и их деньги даже в лучшие годы занимали незначительный сегмент на мировом художественном рынке. «Статьи о баснословных покупках русских олигархов продвигались в западных СМИ скорее для придания дополнительной остроты происходящему на мировых художественных торгах. Да и в целом, вне зависимости от русского фактора, рынок живет за счет мелких и средних продаж, а дорогие лоты, кто бы и откуда бы их ни покупал, лишь малый процент аукционных оборотов, лишь вишенки на большом художественно-рыночном пироге, стимулирующие покупательский и общественный интерес к происходящему».
Арт-рынок сильно зависит от эмоционального настроя коллекционеров. «Клиенты из России опасаются, что даже в случае покупки работ повторится история, как в 2022 году, когда Christie’s и Sotheby’s не отдали владельцам ни купленные работы, ни деньги за проданные вещи», – напоминает в беседе с WEALTH Navigator руководитель аукционного дома ARTinvestment.Ru Егор Молчанов.
Из-за отмены лондонских «русских торгов» Christie’s и Sotheby’s уходившие там с торгов работы теперь продаются и покупаются на внутрироссийских аукционах. По подсчетам ARTinvestment.Ru, оборот российского аукционного арт-рынка за 2023 год вырос более чем на 125% и преодолел планку в 25 млн долларов. Внутрироссийский рынок находится на волне, цены на мэтров русской живописи – Ивана Шишкина, Константина Коровина, Василия Поленова – за последние два года выросли примерно вполовину, рассказывает Егор Молчанов: «Спрос на них гораздо выше предложения и, скорее всего, будет расти». Рекорд этого года установил «Итальянский альбом» Карла Брюллова, проданный за 118 млн рублей.
за первую половину 2024 года продажи аукционного дома Sotheby’s, а его доходы снизились почти на 90%. Christie’s с января по конец июня реализовал лоты на 2,1 млрд долларов. Это на 22% меньше, чем за тот же период 2023 года
Источник: Financial Times.
Что касается российского рынка современного искусства и антиквариата, то он в мировом масштабе едва различим, поясняет основатель галереи pop/off/art Сергей Попов. «На этом рынке нет имен, которые способны повлиять на какие-то глобальные процессы или даже с ними коррелировать. Включая русский авангард, потому что его подлинников критически мало. Он достаточно слаб, чтобы его затрагивала международная конъюнктура спроса, кроме той как раз части, где сверхбогатые русские покупают того же Моне и Уорхола». Попов не видит у российского рынка перспектив стагнации: «Если только не разразится война на Ближнем Востоке, да и то даже она может повысить спрос лишь в краткосрочной перспективе, если вырастут цены на нефть».
По словам Попова, сейчас среди коллекционеров высок спрос на топовые имена шестидесятников, особенно на тех, чьи работы не так-то просто найти: Эрика Булатова, Ивана Чуйкова и Лидию Мастеркову. Из современных художников он видит интерес к Павлу Пепперштейну и Виталию Пушницкому и думает, что вырастет спрос на работы Владимира Дубосарского и Ольги Чернышевой.
Важная тенденция, на которую обращает внимание Сергей Попов, – искусство из России вновь начинает продаваться за границей. К примеру, его галерея сейчас осваивает рынок Эмиратов. «Все это первые шаги, но надо же заново учиться ходить», – заключает Попов.
Юлия Тихомирова,
искусствовед, арт-критик, – об устойчивости канона в мировом искусстве и инвестиционной привлекательности новых имен.
Цена произведений искусства зависит от того, что можно назвать «каноном истории искусства». Это консенсус по поводу значимости для истории того или иного автора и произведения. Мало кто будет всерьез оспаривать ценность работ Ватто, Курбе, Сезанна или Малевича. Тем не менее современные visual studies активно занимаются переосмыслением западноевропейского канона исходя из того, что его формировал привилегированный белый мужчина, тогда как взгляды других людей тяготели к иному. Исходя из этого канон дополняется новыми фигурами и регионами. Велик соблазн стать одним из первооткрывателей новых (или хорошо забытых старых) имен и явлений, однако первый шоковый эффект от открытия не гарантирует, что все (пере)открытые имена останутся в истории искусства.
Многие историки искусства ориентированы не на категоричное переписывание канона, а на создание недогматичного взгляда на него. Они отвечают на вопрос, почему современным зрителям интересен канонический автор. Самые нетривиальные ответы могут стать импульсом к ажиотажу вокруг художника-классика. Так что, несмотря на критичное отношение современного человека к канону, приобретать произведения классиков все еще разумная идея.
Современных художников много, но большинство из них останутся, как бы цинично ни звучало, «средней температурой по больнице». Многие следуют за трендами: NFT, текстиль, неонаив, керамика, но так и не вырабатывают собственный почерк. В истории остаются немногие, кто, с одной стороны, красноречиво выразил дух времени, с другой – оказался визионером. Обычно это человек 10–15 из одного поколения. Чтобы ориентироваться в работах современных художников, коллекционеру необходима консультация от нескольких независимых специалистов. Но и у критиков есть свои фавориты и видение, поэтому нужно быть критичным к критикам. Современное искусство как вложение – безусловный риск. Гораздо надежнее в этом смысле инвестиция в признанных классиков. Но риск при этом может быть оправдан.
Состоятельные жители Великобритании задумались о переезде в другие страны на фоне анонсированного лейбористами повышения налогов и отмены льготного налогового режима для нерезидентов, пишет Bloomberg со ссылкой на бизнесменов и консультантов по управлению капиталом. Это может ухудшить и без того непростую обстановку на лондонском арт-рынке: несколько галерей закрылись, ссылаясь на сложную экономическую ситуацию. В числе прочих о завершении деятельности и распродаже имущества объявила международная галерея Marlborough, основанная в Лондоне почти 80 лет назад.
«Нерезиденты уезжают. Деньги уходят из Лондона, – цитирует The Art Newspaper слова консультанта по искусству американского происхождения Венди Голдсмит, которая продает свою лондонскую квартиру и переезжает во Флориду. – Иностранцы просто не чувствуют себя желанными гостями. Они едут в Дубай, Монако и Женеву по множеству причин». Эта ситуация могла бы усилить и позиции Парижа как мирового центра искусства, однако недавно кабинет Мишеля Барнье представил бюджетный план, предполагающий повышение налогов для состоятельных людей.
Растущая мобильность частных капиталов создает проблемы для арт-рынка, считает The Art Newspaper. Если богатые люди перемещаются между своими домами и стараются не задерживаться слишком надолго в странах с прогрессивным налогообложением, чтобы не платить там налоги, то аукционным домам, дилерам и ярмаркам искусства становится сложно наращивать надежную клиентскую базу.
